Один мой учитель в педагогике любил повторять старинную индийскую поговорку: «Как съесть слона? - По кусочкам!» Иными словами, не торопись все вместить и все узнать, все понять и все сделать. И знание, и результат твоих трудов – это всегда итог планомерного, постепенного процесса. Разве это и не наш опыт?
Вот поколение моих родителей, да и моё немного, строили коммунизм. Мы думали, что это прекрасная идея – осчастливить все человечество бесклассовым обществом, а сегодня, осмысливая прошлое с его ГУЛАГами и спецкормушками для партийной элиты, мы видим, что построили монстра, который на наших глазах за тридцать с хвостиком лет переродился в ностальгирующее по газировке за три копейки и по былому величию фашистское общество, готовое уничтожить весь мир.
Большое видится на расстоянии. Сегодня, если мы не живём головой в телевизоре, мы можем увидеть и оценить настоящее с позиции прошлого, сравнивая историю «красных» и «коричневых» империй прошлого века с нынешними потугами. Наши отцы и деды съели этих слонов и поняли, что отравились. Что же мы едим сейчас?
Но это в сфере социальной и государственной. А разве не так же обстоят дела в духовных вопросах? Я помню, как люди из маленького сибирского Саяногорска, «переевшие» харизматического богословия, пришли ко мне и жаловались, что не находят смысла, что учение, которое им дают, обращает их не к Богу, а к ним самим, к их добрым делам и поступкам, эмоциям и переживаниям, которые они должны были выдавливать из себя. И этот колосс тотчас рухнул, когда они это осознали, хорошо еще не погребя их под осколками разочарований. И я помню, как целая баптистская общины в городе Иркутске, задумавшись однажды всерьез о таинствах, дружно перешла в православие.
Наш опыт, «сын ошибок трудных», ведет нас по жизни, заставляя оценивать результаты того, что мы периодически возводим в себе. И есть много хорошего в нашем опыте, даже если мы возводили идолов. Мы научились чему-то, что помогает нам сегодня, когда мы поняли, что не мы должны что-то строить и возводить, а Бог складывает нас, как кирпичики, в стенах Своего здания. Вот его-то разрушить не под силу никому…
Например, будучи баптистами, мы научились регулярно читать Библию и посещать церковь, будучи харизматами, мы научились ценности молитвы. И сейчас, обретя свое место в Божием строении, мы пользуемся этим опытом. Он, наконец-то нашел свое применение.
Великое постигается в малом. Разве не этому учит нас апостол Иаков, когда пишет, что «вера без дел мертва»? Разве наша вера не проявляется в добром расположении, в помощи нуждающемуся, в приюте страннику, в молитве с нашим ребенком перед сном? В этом малом прячется великое и необъятное – смерть Христа за нас и наша вера в Его прощение. А ведь это Божий принцип, о котором так любили рассуждать Отцы Церкви: конечное, вмещающее бесконечное. Подумайте сами – великий Бог, Творец и Создатель миров, солнц и галактик стал… Человеком.
Вместил Себя в нашу плоть.
Тот, Кто создал нас когда-то, в лице Своего Сына стал как мы.
Логике это не поддается. Это все равно, что влить море в бутылку воды. И Тот, на Кого пренебрежительно махали руками, типа «знаем мы этого человека, это же Иисус, сын плотника Иосифа!», стал центром, осью нового мироздания, мироздания, избавленного от греха, мироздания, в который положены и мы, маленькие кирпичики великой вечности с Богом.
Великое – в малом.
Бесконечное – в конечном.
Пренебрегаемое – в самом ценном и значимом.
Ведь мы всегда, всю нашу жизнь ищем Бога. Где же, в чем же находим мы Его?
Это вопрос Великого Поста, вопрос этого воскресенья всем нам…
Наш ветхозаветный отрывок учит нас этой истине – видеть великое в малом. Помните, пророк Илия бежит от царя Ахава и царицы Иезавели. И нет у него уже никаких сил, и не видит он никакого возрождения веры в этом народе, который избран был однажды Богом. Может, Бог ошибся? Может, все зря? Какая вера, когда кругом идолослужение, вааловы капища и его жрецы?
И Илия, потерявший смысл жизни, хочет умереть.
4 А сам отошел в пустыню на день пути и, придя, сел под можжевеловым кустом, и просил смерти себе и сказал: довольно уже, Господи; возьми душу мою, ибо я не лучше отцов моих.
Когда торжествует зло и попрана истинная вера, когда нет сил бороться, и не видно – за кого бороться, что еще остается? Только сесть и сложить руки.
И это так по-человечески. Но у Бога другое видение, другие планы. И Он укрепляет Илию. Укрепляет сначала физически, посылая сон и еду.
5 И лег и заснул под можжевеловым кустом. И вот, Ангел коснулся его и сказал ему: встань, ешь.
6 И взглянул Илия, и вот, у изголовья его печеная лепешка и кувшин воды. Он поел и напился и опять заснул.
Но вслед за физической поддержкой Бог дает Илии новую цель. Цель конкретную – идти.
Идти сорок дней своего «Великого Поста».
И послушный слуга Господа следует Его указанию.
7 И возвратился Ангел Господень во второй раз, коснулся его и сказал: встань, ешь; ибо дальняя дорога пред тобою.
8 И встал он, поел и напился, и, подкрепившись тою пищею, шел сорок дней и сорок ночей до горы Божией Хорива.
9 И вошел он там в пещеру и ночевал в ней.
Я могу немного понять Илию, у меня в жизни был подобный опыт. Однажды, еще в юности, когда я только начал ходить в походы, в одном из маршрутов я сильно заболел. Сначала просто поднялась температура. Но я крепился, ничего не говорил. А когда мы вышли на маршрут (мы должны были пройти одну пещеру ночью), я с полдороги отпросился обратно, не желая обременять группу. «Дойдешь?» - спросил меня мой начальник, внимательно глядя мне в глаза. «Дойду, куда я денусь, вон – тропа, вон – дорога…» И мы разошлись. Что было дальше, я помню плохо. Помню, в сумерках я еще брел по тропе, а в глазах все путалось и мутилось, помню, как очнулся по колено в снегу – ни тропы, ни дороги, ни сил, ни желания куда-то идти. Помню дикое желание лечь и заснуть. Но я почему-то все лез и лез на какую-то снежную гору, скатывался вниз и снова лез, словно понимал, что надо на нее залезть во что бы то ни стало. А когда я заполз на нее, оказалось, что эта гора – железнодорожная насыпь, и я пошел по шпалам и уткнулся в маленькую избушку обходчиков, три на три метра, ласково прозываемую среди туристов «тифозкой». Я пнул дверь, ввалился внутрь, в тепло, в груду туристских спящих тел, упал возле печки и уснул, даже не раздеваясь. Утром оказалось, что это была та самая избушка, где мы условились встретиться с моей группой. Они подошли с маршрута, я наелся таблеток, и мы пошли дальше, как ни в чем ни бывало. Но осталось личное и очень сильное ощущение того, что Кто-то меня хранил, вел, заставлял выбираться из ночных сугробов в болезненном бреду.
Словно Он знал, что я должен еще что-то сделать в этой жизни.
Словно Он знал мое назначение и смысл моей жизни. Конечно, не такой, видимо, важной и насыщенной, как и Илии, но все же…
И только годы спустя я услышал Его вопрос, обращенный к Илии – и ко мне, и к каждому, пережившему потрясение:
И вот, было к нему слово Господне, и сказал ему [Господь]: что ты здесь, Илия?
И правда, что я здесь? Зачем я? Зачем нужна была эта жизнь, этот негативный опыт, это страдание, бегство из страны, разрыв с друзьями?
Зачем нужен был этот долгий и трудный сорокадневный путь моей пустыни, этого Поста?
Задайте этот вопрос себе, братья и сестры, задайте пристрастно, потребуйте от себя честного ответа. И даже поплачьте, может быть, как Илия, посетуйте Ему на бессмысленность и никчемность жизни, на разрушенные иллюзии, на расстроенные планы, на нереализованные цели…
10 Он сказал: возревновал я о Господе Боге Саваофе, ибо сыны Израилевы оставили завет Твой, разрушили Твои жертвенники и пророков Твоих убили мечом; остался я один, но и моей души ищут, чтобы отнять ее.
Когда наши планы разрушены, будущее неясно, и мы кажемся себе ужасно одинокими, мы готовы перестать, наконец, слушать себя, свои бесконечные сетования, и голос Божий начинает звучать для нас так, как будто есть только мы и Он. И Он словно говорит нам: ты пережил многое, бури, ураганы, землетрясение и ожоги от огня. Ты воевал с целым миром, пытаясь его изменить.
Ты даже пытался защищать Меня, словно Я нуждаюсь в твоей защите. Словно это не Я создал тебя, открылся тебе, хранил тебя и твою маленькую жизнь. Но ты пропустил самое главное. Ты не услышал Меня в веянии тихого ветра, такого легкого, такого незначительного, но способного менять сердца и души – ветра Моего Духа…
11 И сказал (Бог): выйди и стань на горе пред лицем Господним, и вот, Господь пройдет, и большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом, но не в ветре Господь; после ветра землетрясение, но не в землетрясении Господь;
12 после землетрясения огонь, но не в огне Господь; после огня веяние тихого ветра.
Наверное, мы так устроены. Нам нужны эти потрясения и ураганы, эти катарсисы, потрясающие наши души, чтобы мы поняли, что все зависит не от нас.
Не от силы, политики, денег, здоровья, работы, учебы, не от убежденности даже, не от позитивного мышления и твердого следования поставленным целям.
Только от Того, Кем мы так часто пренебрегали, отодвигая Его на задний план нашей жизни. А Он пришел, чтобы послужить нам, чтобы умереть за нас, чтобы дать нам смысл жить не только в веке сем, но и в вечности. Иначе наши церкви были бы всегда полны жаждущими и алчущими.
Но «Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?» Ту веру, что Он сообщил нам в нашем крещении, ту веру, что Он обновляет и укрепляет постоянно в трапезе Своих Тела и Крови…
Великое вмещается в малом.
Бог-Отец, Творец неба и земли – в веянии тихого ветра.
Сын Божий – в Сыне Человеческом.
Дух Святой – в воде и слове Крещения.
Тело и Кровь Христовы – в хлебе и вине на Алтаре.
Смысл и назначение нашей жизни - в простой и так часто пренебрегаемой заповеди о дне седьмом. Но именно этот день НАЧИНАЕТ, а не заканчивает нашу неделю, начинает, а не заканчивает нашу жизнь, с ее целями, амбициями, перспективами…
И я, кажется, начал, к концу собственной проповеди, понимать, почему мы сегодня читали этот редко звучащий отрывок о бедной вдове, пожертвовавшей на Храм две лепты. Вовсе не потому, что хитрые церковники хотят побольше выгрести из карманов доверчивых прихожан. Хотя есть и такие проповедники.
Вопрос в другом - то малое, что дала эта бедная женщина, вместило в себя всю щедрость мира. И те богатые, что клали много, никогда не смогли бы положить ВСЁ. «А как тогда жить?» – резонно спросили бы они. Но эта бедная вдова знала кое-что, что было сокрыто от глаз других, коих Господь благословил богатством. Она знала, что только один Бог может помочь тому, у кого не осталось почти ничего.
Кто «нищ духом».
Кто просто нищ, кто лишился всего.
Она знала, что великое приходит с малого.
И пока есть такие вдовы, наша церковь может платить за аренду, за миссию, за работу с детьми с лагерями и походами.
Такие «вдовы» дают нам будущее.
Та вдова отдала все, что имела не для того, чтобы ее заметили. Просто она предварила жертву Христа, отдавшего все за нас.
Чтобы мы обрели прощение и мир.
Отдалили ли мы с вами, братья и сестры, хоть что-то из того, что имеем, тем, кто в этом нуждается?
Это вопрос нашего сорокадневного пути на гору Божию.
И пусть Господь тихим веянием Святого Причастия укрепит наши силы в пути.
